Капитан Ульдемир. Властелин [сборник Литрес] - Владимир Дмитриевич Михайлов

затруднительное положение. Мне наверняка следовало предложить даме что-то из множества яств, которыми был уставлен стол; но черт меня возьми, если я мог назвать хоть одно из них или хотя бы определить, что из чего приготовлено. Женщина, как бы не замечая, что загнала меня в тупик (но, в конце концов, у меня просто не было времени, чтобы изучить ассартианский быт во всех его деталях!), предложила сама:

– Прошу вас, не стесняйтесь и простите за скудость выбора. Советую вам начать с липота… вот это – житар из парты… Грудка шушника – правда, соус очень острый, из китранских молав. Налейте мне, пожалуйста, кирбо, а себе – по вашему выбору…

Я беспомощно водил глазами по столу. Будь там бутылки с этикетками, я разобрался бы: настолько я владел языком. Но все было в хрустальных графинах и различалось лишь цветом; что-то было налито, вероятно, и в два серебряных кувшина, стоявших там же; но тут даже и цвет напитка оставался загадкой. Я попытался сделать обходной маневр, рискуя прослыть неотесанным вахлаком:

– Мадам, насколько было бы приятней, если бы вы своими руками…

– Я понимаю: болит нога… – Она произнесла это серьезно, но глаза ее – большие, серо-зеленые – откровенно смеялись. – Я с удовольствием поухаживаю за вами… Мне следовало бы понять сразу.

Она налила мне и себе чего-то темно-красного из графина, добавила светлой жидкости из кувшина. Положила на тарелку что-то белое, залитое коричневым соусом.

– За ваш путь, – сказала она, поднимая бокал.

Я ухватился за свой и чуть не потянулся чокаться, но вовремя вспомнил, что на Ассарте это не принято. Выпил. Вкусное и крепкое. И с внутренним отчаянием (так бросаются в холодную воду) принялся за закуску. Вместо вилок здесь полагались плоские лопатки с короткими зубчиками с одной стороны; я постарался орудовать ими как можно непринужденнее.

Я наелся быстрее, чем ожидал; дама давно уже отложила свою лопатку и сидела, глядя куда-то вдаль и изредка отпивая из бокала уже что-то другое, зеленоватое. Когда я наконец отвалился от стола, она перевела взгляд на меня и еще несколько секунд помолчала. Под ее взглядом я почувствовал себя неудобно – ощущение было таким, словно меня насадили на вертел и сейчас начнут поджаривать.

В общем, так оно и получилось. Потому что она тут же сказала:

– Ну а теперь, господин путник, расскажите мне сказку. Я люблю слушать сказки по ночам.

– Сказку, мадам? Я не уверен…

– Но вы ведь все равно начнете рассказывать мне сказку, если я спрошу вас, кто вы и откуда.

Черт, она была права. У меня уже просилась на язык разработанная нами легенда.

– Мадам, почему вы…

– Погодите, я не закончила. Хочу предупредить вас: вымысел о путешествии по обету, или же о нападении, при котором вы лишились всего, или о заблудившемся горожанине – и так далее, и тому подобное – исключается. Вы не горожанин и не фермер, не купец и не ученый, и не инженер, и не солдат, и уж подавно не принадлежите к Сфере Власти. То есть, может быть, вы – и то, и другое, и какое угодно по счету, но с одной оговоркой: не здесь. Короче – вы не ассартианин.

– Но, мадам, что дало вам повод…

– Да все на свете. Если бы вы хотя бы прожили на Ассарте достаточно продолжительное время, вы бы знали, что в высших семьях принято всех слуг называть одним именем – легче для запоминания, а отзывается всегда ближайший; что житар никогда не подают на завтрак; что, отказываясь от служанки при купании, вы наносите серьезную обиду хозяину…

Она была совершенно права; но ведь мы рассчитывали, что у меня здесь найдется хоть какое-то время для изучения именно обычаев, правил и всего такого – и не моя вина, что все получилось так, а не иначе. Однако независимо от причин это был провал. И надо было уходить немедленно.

– Мадам, я…

– Помолчите еще, – сказала она повелительно. – И наконец, вы даже не знаете, куда попали и с кем разговариваете. Нет-нет, мне были очень приятны ваши слова. Любой женщине они были бы приятны. Но всякий ассартианин скажет вам, что с Жемчужиной Власти разговаривают не так. И любой ассартианин с первого взгляда понял бы, что находится в Летней Обители Властелинов, и вел бы себя соответственно. Итак, я объяснила вам, чего не следует касаться в вашей сказке. Потому что сказка хороша, когда она правдоподобна. В сказку нужно верить, иначе незачем слушать ее. Вы готовы?

Да, я, пожалуй, успел уже в какой-то степени прийти в себя.

– Мадам, – сказал я. – Предположим, что вы правы. Поэтому скажу вам лишь одно – и это не будет сказкой: кем бы я ни был и каковы бы ни были мои цели – в них нет ничего такого, что грозило бы вам, вашей власти, вашим близким и приближенным. А теперь позвольте от всего сердца поблагодарить вас за гостеприимство и помощь и уйти. Мне не хотелось бы, чтобы мне пытались помешать в этом.

Жемчужина Власти усмехнулась:

– И тем не менее я задержу вас. В ваших интересах: вам необходимо хотя бы отдохнуть в нормальных условиях. Здесь вы в полной безопасности. Сейчас вы настолько устали, что я даже не расспрашиваю вас всерьез. Но когда вы проснетесь – вы мне расскажете все. Быть может, даже несколько раньше… Господин путник, ускользнуть вам сейчас никак не удастся: все выходы заперты, и стража больше не будет предаваться страсти, пока ее не сменят. Оцените положение – и согласитесь. Потому что я ведь обойдусь и без вашего согласия…

Я секунду подумал. Меня несколько встревожили ее слова: я расскажу ей все, еще не успев проснуться. Что же, она могла заранее подсыпать мне что-то в еду, в питье… Или, когда я усну, подключить какую-нибудь аппаратуру и заставить меня в бессознательном состоянии выболтать все на свете. Но отдохнуть и вправду следовало. Что же: если нужно, я могу и не спать сутки-другие даже без стимуляторов. А нога тем временем придет в полный порядок.

– Я верю вам, мадам. Я согласен.

– Очень хорошо. Атина!

Вот эта вполне могла бы оказаться там, у ворот. Я пригляделся. Могу поспорить – это она и была. Что же, солдату повезло.

– Проводи господина в спальню для великих донков. Но не задерживайся!

Последние слова были сказаны с расстановкой.

– О да, хозяйка. Ни в коем случае, хозяйка!

Я встал, отвесил даме поклон и секунду смотрел на нее. Я не был уверен, что увижусь с нею утром: исчезнуть все-таки следовало прежде, чем она продолжит свой допрос. Ничего, если нога будет в порядке,